Что-то подсказало мне, что сказка начинается! На мачтах подняли сигнальные флаги, которые, видимо, что-нибудь да означали. Под бушпритом посверкивало: корона, какой-то синий силуэт с красным пятном в центре… Дыхание мое перехватило: там, неумело изображенный рукой корабела, красовался королевский зимородок, синяя птица моей мечты – «Алкиона»! Грохот ответного салюта еще стоял в ушах моих, а я уже мчался в кабинет, где Робертс и Дэниелс спешно убирали со столов бумажных журавликов – главное орудие труда, с помощью которого велись все дела колонии. Маркхем заглянул в дверь и сообщил, что в порт прибыл фрегат королевского флота «Алкиона» и привез достоверные известия, а не досужие вымыслы пьяных капитанов торговых суденышек. Я решил, что если очень повезет, то получу наконец-то ответ от мисс Чамли на мои послания, которые я отправлял в Индию с каждым кораблем, шедшим в ту сторону, – или, в крайнем случае, разузнаю что-нибудь у сэра Генри. Я сообщил сослуживцам, что немного знаком с капитаном, и поспешил уйти прежде, чем кто-либо вызвался составить мне компанию. Около подзорной трубы толпилась небольшая кучка народу, и пришлось дожидаться своей очереди. «Алкиона» медленно входила в гавань, взяв на гитовы все паруса, кроме топселей, что вполне естественно на таком запруженном рейде.

Труба, наконец, освободилась. Я разглядел на шканцах сэра Генри Сомерсета – при полном параде, готового к встрече с губернатором. Читатель, наверное, думает, что меня переполняло радостное волнение – но нет! Помнится, сердце мое словно раскололи, как яйцо над горячей сковородой! С трепетной радостью я углядел на палубе мисс Чамли! Она стояла подле леди Сомерсет на шканцах, «за кормой» у сэра Генри, который деловито отдавал приказания. Дамы наблюдали за ним, склонив головы, и молчали с должным послушанием, пока корабль входил в пролив. Сэр Генри направил подзорную трубу на губернаторский дворец – теперь мы смотрели друг другу в глаза! Он рассмеялся и сказал что-то мисс Чамли, которая немедля начала выпрашивать у него трубу. Молодой офицер предложил ей свою, придержав ее в нужном положении, мисс Чамли настроила ее… Я сорвал шляпу и помахал ей. Мисс Чамли бросила трубу и припала на грудь леди Сомерсет! Та обняла ее, но мисс Чамли отшатнулась, – смущенная, потрясенная! – ринулась к трапу и исчезла. Я вспомнил, что по утрам хожу в совершенно неприбранном виде – не таком запущенном, как большинство мужчин в Сиднейской бухте, но все-таки, – и поспешно направился к себе, сменить костюм. К тому времени, как я оделся и побрился, «Алкиона» пришвартовалась у причала. Сбегая по ступеням, я махнул шляпой сэру Генри, который поднимался мне навстречу, но, похоже, он меня не заметил. За ним шел гардемарин с огромной папкой. Сэр Генри был красен лицом и шумно отдувался.

На пристани оказалось, что «Алкиона» уже встала на якорь. Спустили трапы, у них выстроились часовые и старшины. На корабль загружали воду и съестные припасы. Несмотря на общий переполох, леди Сомерсет стояла, недвижимая как скала. Мисс Чамли не показывалась. Подойдя к леди Сомерсет, я снял шляпу, но она приказала мне немедленно надеть ее, ибо после Индии она не в силах видеть человека на открытом воздухе без головного убора. Я, заикаясь, рассыпался в комплиментах, на которые она, однако, не обратила ни малейшего внимания.

– Мистер Тальбот, вы понятия не имеете, какие затруднения испытывают несчастные дамы на военном корабле! Но хотя бы от мух мы там избавлены… Кыш!

– Да, к ним невозможно привыкнуть. Леди Сомерсет, умоляю вас…

– Вы хотите увидеться с бедняжкой Марион?

– Бедняжкой? Бедняжкой?!

– Вы же знаете, она не выносит моря и никак не привыкнет к качке. Подозреваю даже, что она предпочтет мух.

– Леди Сомерсет, я так мечтал об этой встрече!

– Я и сама натура романтическая, мистер Тальбот, однако же забота о молодой барышне несколько излечила меня от чрезмерной восторженности. Содержание ваших писем выходит за рамки, установленные мной для вашей переписки с Марион. Не морочите ли вы ей голову, сэр?

– Леди Сомерсет!

– Что ж, надеюсь, что нет. Но… Кто вы сейчас? Четвертый секретарь? И крестный ваш, говорят, умер.

– Да, это правда. Какая неожиданная неприятность!

– Для вас – возможно. Да и для него тоже. Хотя, что касается интересов страны…

– Вот она!

Это и впрямь была Марион! С тех пор, как мы смотрели друг друга через подзорные трубы, она совершеннейшим образом изменилась! Где покрывавший ее плечи тускло-зеленый плащ? Сияющее видение в белом скрывал шарф из индийской кисеи, который спускался с ее плеч и окутывал руки. Перчатки на пуговках доходили до локтей. Кисейная лента, подвязанная под подбородком, удерживала широкополую соломенную шляпу. В тени розового зонтика светилось ее лицо. Марион отгоняла мух веером – впрочем, безуспешно. Я сорвал с себя шляпу.

– Мистер Тальбот – ваша прическа!

– Несчастный случай, мадам, пустяки.

– Марион, дорогая, мы пригласим мистера Тальбота на борт, но, наверное, уже завтра…

– Хелен, умоляю вас! На берегу так прекрасно и просторно – деревья, дома и все такое! О, Хелен, дома совсем как в Англии!

– Хорошо, останьтесь ненадолго. Я пришлю Дженет. Но ни шагу с пристани! Мистер Тальбот за вами приглядит.

– Разумеется, мадам! Я бы не мог просить о большей милости…

– И не вздумайте подпускать к ней местных – я имею в виду этих аборигенов или как их там!

– Конечно, мадам!

– И, разумеется, никаких преступников.

– Ни в коем случае, мадам. Разве что, позвольте заметить, здесь их не принято так называть, мы говорим – «поднадзорные», «переселенцы».

Леди Хелен присела в реверансе, повернулась и ушла на корабль. Мы с мисс Чамли не могли отвести глаз друг от друга. Она улыбалась, недоуменно покачивая головой, и безостановочно отгоняла мух, а я, судя по всему, ухмылялся как идиот, а может быть, даже хихикал – в общем, вел себя совсем не так, как подобает секретарю губернатора на глазах у толпы любопытных зрителей. Мы даже разговаривать толком не могли. Более того, вспоминая позже эту встречу, мы оба признались, что почему-то едва слышали друг друга.

– Мистер Тальбот, вы так загорели!

– К сожалению, мисс Чамли, прошу прощения. Это не насовсем, это пройдет.

– Боюсь, и у меня лицо обветрено.

– О нет, мадам, вы словно английская роза! Наверное, дожди – муссоны или что-то вроде того?

– Нет-нет, мы же были в море!

– Но не все время!

– Ее так много, мистер Тальбот, этой воды! Разумеется, я знакома с картами и глобусом, но на деле все совсем, совсем по-другому!

– Абсолютно по-другому!

– И куда ее столько! Могло бы быть и поменьше!

– Согласен, вполне согласен. Я сыт морями по горло! Сделать бы между странами такие прямые проходы – вроде каналов…

– И какое-нибудь симпатичное озерцо…

– Или фонтаны…

– Непременно! Фонтаны просто необходимы!

По-моему, именно на этих словах мы оба осознали всю абсурдность нашего разговора, и рассмеялись или, скорее, захихикали. Я инстинктивно протянул к мисс Чамли руки, но тут же их отдернул: по трапу сходила «бесценная Дженет».

– Судя по всему, мисс Чамли, мы оба устали от океанов. Так вы, в конце концов, достигли Индии?

– Да. Сперва мы остановились в Мадрасе, потом переехали в Калькутту. Но мой кузен, сразу после смерти Рози Айлмер [129] … Ах, она была такая добрая, способная, красивая… Просто трагедия, так страшно – ведь всего лишь немного старше меня! Да, так вот, мой кузен счел, что я слишком молодая и, как он выразился, зеленая, для того, чтобы пережить эпидемию, вот меня и отправили с леди Сомерсет, a сэр Генри, разумеется, исполняет приказы адмирала.

– Рука судьбы снова свела нас вместе! Подумать только, я проклинал этот жестокий мир!

Мисс Чамли хихикнула – очаровательно и, как мне показалось, несколько спокойнее, чем сначала.

– Рука судьбы? Мир? Скорей уж нашу встречу устроил проклятый корсиканец. Впрочем, множество людей, и особенно французы, больше не видят разницы между ним и злым роком.